доктор слоу
Только-только по-настоящему приближаюсь к пониманию счастья в самом пути, а не в конечной его точке. Смотрю на себя - кусок потрескавшейся глины, по форме - будто наскоро лепил неумелый ребенок, впервые взявшийся за новый материал. И столько работы еще предстоит, столькому нужно успеть научиться.
Говорить родным, что я их люблю - запросто, без этой стыдливой неловкости, проседающим голосом.
Подходить к незнакомцам на улице, если хочется подойти.
Говорить "нет", и не чувствовать себя виноватой.
Не копить в себе чувства до той критической отметки, когда им только и остается, что прорываться гноем. Без промедления говорить - "мне больно, когда ты так со мной поступаешь, пожалуйста, не делай так больше".
Не злиться во время работы.
Вовремя появляться и вовремя уходить.
Каждый миг расходовать с пользой и вдумчиво, непрерывно учиться.
Не убедительно изображать общение, а говорить с людьми.
Исцелять своим присутствием грустных близких.
Делать свое дело, не оглядываясь ни на кого.
Выключить модус критика и просто рисовать, как рисуют дети.
Больше делать, чем думать.
Давать столько своего времени близким, сколько им нужно.
Хранить мир с собой, что бы ни происходило во вне.
Счастье, это когда задержали на работе на пять часов, и ты захлопываешь за собой калитку, вдыхаешь запах полевых трав, дороги после дождя и свободы. Впереди полтора часа пути пешком, вдоль шоссе, полей и деревьев. Ты усталый, голодный и злой - должен думать только о том, как бы поскорее оказаться дома, под горячим душем, смыть с себя срывы начальницы, ворох каких-то проблем. Но ты идешь, и с каждым шагом из тебя вынимается по шипу.
Потому что в последнем живом наушнике тебе поет Кэш, и у него такой голос, что ты невольно любишь уже не музыканта, а человека, безусловно и преданно.
Потому что вдоль дороги садятся на мокрый песок мотыльки.
Потому что лето еще одной ногой здесь, и ты не касаясь чувствуешь тепло от асфальта. Хотя ветер уже холодный.
Потому что кроссовки такие удобные, что в них можно смело участвовать в Долгой прогулке.
Потому что под ногами оказывается кусок желтой проволоки, свернутый руной отал. А через два километра - такая же ветка.
Дорога все расставляет по своим местам, и даже чай дома превращает в лекарство.
Говорить родным, что я их люблю - запросто, без этой стыдливой неловкости, проседающим голосом.
Подходить к незнакомцам на улице, если хочется подойти.
Говорить "нет", и не чувствовать себя виноватой.
Не копить в себе чувства до той критической отметки, когда им только и остается, что прорываться гноем. Без промедления говорить - "мне больно, когда ты так со мной поступаешь, пожалуйста, не делай так больше".
Не злиться во время работы.
Вовремя появляться и вовремя уходить.
Каждый миг расходовать с пользой и вдумчиво, непрерывно учиться.
Не убедительно изображать общение, а говорить с людьми.
Исцелять своим присутствием грустных близких.
Делать свое дело, не оглядываясь ни на кого.
Выключить модус критика и просто рисовать, как рисуют дети.
Больше делать, чем думать.
Давать столько своего времени близким, сколько им нужно.
Хранить мир с собой, что бы ни происходило во вне.
Счастье, это когда задержали на работе на пять часов, и ты захлопываешь за собой калитку, вдыхаешь запах полевых трав, дороги после дождя и свободы. Впереди полтора часа пути пешком, вдоль шоссе, полей и деревьев. Ты усталый, голодный и злой - должен думать только о том, как бы поскорее оказаться дома, под горячим душем, смыть с себя срывы начальницы, ворох каких-то проблем. Но ты идешь, и с каждым шагом из тебя вынимается по шипу.
Потому что в последнем живом наушнике тебе поет Кэш, и у него такой голос, что ты невольно любишь уже не музыканта, а человека, безусловно и преданно.
Потому что вдоль дороги садятся на мокрый песок мотыльки.
Потому что лето еще одной ногой здесь, и ты не касаясь чувствуешь тепло от асфальта. Хотя ветер уже холодный.
Потому что кроссовки такие удобные, что в них можно смело участвовать в Долгой прогулке.
Потому что под ногами оказывается кусок желтой проволоки, свернутый руной отал. А через два километра - такая же ветка.
Дорога все расставляет по своим местам, и даже чай дома превращает в лекарство.